Robert Ibatullin

100 лет назад умер человек, создавший тоталитарную секту на базе экономической теории и под ультрамодернистскими лозунгами захвативший - более того, удержавший - власть в самой консервативной стране Европы. Ленин верил в то, что история управляется законами. Но сама его жизнь доказывает обратное. То, что он сделал, ни по каким законам - даже по тем, в которые верил он сам - не должно было случиться. Вы говорили, Владимир Ильич, что критерий истины - практика, но своей же практикой опровергли свою же истину. Никаких законов истории не существует. Возможно всё.

Продолжение поста о Князеве. Я задумался о нём как литератор. Если бы я сделал его персонажем, то на каких элементах строил бы образ?

Да, очевидно - непримиримый антисистемщик, пассионарий, несгибаемый борец, не сломленный годами избиений и карцеров, "Арата Горбатый". Но это была бы слишком плоская фигура, стереотип. А если поискать что-то ещё?

Во-первых, судя по документам дела, з/к Князев был человек страшненький. Даже по меркам Воркуты 1953 года. "Терроризировал заключенных, угрожая им в случае выхода на работу расправой". А что это были за заключённые? Речлаг был лагерем особого режима, содержались там в 1953 г. по большей части не иваны-денисычи, а бандеровцы, власовцы, полицаи, польские АКовцы, лесные братья, немцы из гестапо и СС (не простые пленные - тех-то давно отпустили - а осуждённые за военные преступления). Люди, что называется, видали некоторое дерьмо. И что за человеком нужно быть, чтобы вот таких затерроризировать? Тут уже не Арата вспоминается, а Роршах из "Хранителей": "Это не меня заперли с вами, а вас заперли со мной".

Во-вторых, судя по письму, Князев был человек - как ни странно - довольно культурный. Писал грамотно, гладко, литературно, с риторическими приёмами, цитировал Лермонтова и Маяковского, упоминал компрачикосов, инквизицию, Молоха, Маммону, Валтасара, Аракчеева, пушкинского Троекурова, Мефистофеля. Откуда такая начитанность и, главное, умение писать у человека, получившего неполное среднее образование в начале 1930-х? А писал-то явно сам, поскольку сидел в одиночке. Ну, допустим, книжных слов нахватался у интеллигентов-сокамерников, слог отточил писанием кляуз. Но всё-таки.

В-третьих, судя и по письму, и по документам, Князев был не то чтобы душевнобольной, но, скажем так - пардон за лексику, но слова точнее не подобрать - серьёзно ебанутый. Ну ладно письмо (кем надо быть, чтобы писать из тюрьмы "ультиматумы" с требованием отставки советского правительства?) В одиночном заключении немудрено свихнуться. Но ведь он уже и в лагере нёс мегаломанский бред ("поднял на восстание 300 тысяч заключённых").

Интересная, словом, личность. Очень интересная. Из таких людей, от которых хочется держаться как можно дальше.

Знаете ли вы, кто и когда первым сказал фразу "Россия поднимается с колен"?

Борис Ельцин, в инаугурационной речи 10 июля 1991 года.

Прозвучали трубы и фанфары. Ельцин произнес присягу. Иногда казалось, что он не справляется с волнением: раз или два у него срывался голос. Он не начал с традиционного обращения “товарищи”. Вместо этого он сказал: “Граждане Российской Федерации! <…> Великая Россия поднимается с колен!”

Дэвид Ремник. Могила Ленина. Последние дни советской империи

И чтобы два раза не вставать, ещё одна понравившаяся цитата из той же книги:

Однажды Сахаров, повернувшись к жене, спросил: “Знаешь, что я люблю больше всего на свете?” Боннэр позднее рассказывала их общему другу: “Я думала, он назовет какое-нибудь стихотворение, сонату или даже скажет что-то обо мне”. Но Сахаров сказал: “Больше всего на свете я люблю реликтовое излучение”.

Райхман, Леонид Фёдорович (...) Родился 27 декабря 1908 года в местечке Нововоронцовка Ново-Воронцовской волости Херсонского уезда в семье ремесленника. В 1917 году окончил 2 класса школы [на этом его образование закончилось. - Р.И.] (...) С декабря 1931 года был негласным сотрудником ОГПУ (...) После перевода из Ленинграда в Москву в должности начальника отделения в секретно-политическом отделе руководил агентурно-оперативной работой в среде творческой интеллигенции (...) Весной 1940 года входил в группу лиц, которым было поручено подготовить выполнение Постановления Политбюро ЦК ВКП(б) о ликвидации польских офицеров (...) В годы войны (...) руководил опергруппой по переселению немцев Поволжья из Саратовской области (...) Его главной задачей была очистка освобождённых территорий от вражеской агентуры. По поручению Берии курировал «польский вопрос». С октября 1943 по январь 1944 года — ещё до прибытия «комиссии Бурденко» — возглавлял опергруппу НКВД на месте расстрела польских военнопленных в Катыни (...) Исключён из КПСС. 29 марта 1957 года лишён всех наград, а 10 сентября 1957 года — звания генерал-лейтенант ГБ. В дальнейшем работал юрисконсультом в Москве.

Но самый очаровательный штрих - в конце:

В последние годы жизни занимался исследованиями в области космологии, написал две книги — «Диалектика бытия небесных тел» и «Механизм солнечной активности».

Я подсчитал, что всего пять рукопожатий отделяет меня от Гитлера. Гитлер жал руку Молотову. Молотов жал руку Громыко. Громыко жал руку Горбачёву. Горбачёв жал руку одному моему бывшему начальнику, который жал руку мне. По той же цепочке, через Молотова, я связан рукопожатиями с Лениным и Сталиным.

От Николая II меня отделяет то ли четыре, то ли пять рукопожатий - зависит от того, пожимал ли руку Солженицын Татьяне Толстой. Я не знаю. Но даже если нет, между ними было явно не больше одного посредника. И цепочка получается такая: Николай - Шульгин - Солженицын - ? - Толстая - я. Рукопожатие между мной и Толстой состоялось на одной конференции, где я был докладчиком, а она председателем. Не думаю, что удастся построить цепочку короче.

Кратчайшая цепочка между Лениным и Николаем II довольно неочевидна. Близкий соратник Ленина Бонч-Бруевич встречался с Распутиным. Вряд ли Распутин пожимал людям руки - в тогдашней крестьянской среде это ещё не вошло в обычай, скорее обнимался - но не будем слишком буквальными. Итак, три рукопожатия: Ленин - Бонч-Бруевич - Распутин - Николай.

Не уверен насчёт цепочки между Николаем и Гитлером. Николай жал руку Вильгельму II, Вильгельм своему сыну кронпринцу Вильгельму, а тот Гитлеру. Три рукопожатия. Но, может, кому-нибудь всё-таки довелось жать руку и Гитлеру и Николаю? Какому-нибудь аристократу или дипломату с многолетним стажем? Навскидку никто не приходит в голову.

Наконец дочитал эту жуткую книгу.

Мне всегда казалось, что империя в эпоху от Петра до Анны - один из худших режимов в нашей истории, то есть такое днище, что ниже только опричнина, ранний совок и ад. Государство ещё по-средневековому брутальное, но уже по-современному везделезущее и всюдусующее. Книга Анисимова это моё представление не разрушила, но скорректировала.

Во-первых, я напрасно вычёркивал из "плохой эпохи" правление Елизаветы. Хотя некоторая гуманизация при ней имела место ("отменили истязания для людей, сделавших описки в титуле государя, перестали пытать детей до 12 лет"), но количественно репрессии только выросли. За 1730-е годы Тайная канцелярия рассмотрела 1909 дел, а за 1740-50-е - 4891, т.е. среднегодовое количество политических дел в царствование "кроткия Елисавет" было на 28% выше, чем при "кровавой бироновщине". Реально и радикально умерила пыл спецслужбы только Екатерина.

Во-вторых, мою обновлённую картину эпохи можно описать словами "ну, ужас... но не ужас-ужас-ужас". И это странно, потому что Анисимов-то описывает режим с самой мрачной стороны, его книга - это настоящий "Архипелаг ГУЛАГ" XVIII века, притом стопроцентно документальный, с аккуратной архивной ссылкой при каждой леденящей кровь истории. Но количество жертв по меркам ХХ и даже XVI века ничтожно. Точные цифры, правда, неизвестны, потому что архивы Преображенского приказа/Тайной канцелярии/Тайной экспедиции сохранились фрагментарно. По прикидкам Анисимова, всего за 1715-1790 гг. привлекли по политическим делам около 50 000 человек (включая доносчиков и свидетелей), а приговорили около 18 000, из них лишь около 4000 отправили в Сибирь, остальных же подвергли телесным наказаниям. Казнённых автор не считает, но известно, что в 1732-33 гг. смертные приговоры выносились лишь в 4,3% дел (17 из 395), при Елизавете вообще не выносились, а при Екатерине были единичны. В общем, романовские палачи за весь XVIII век, самый жестокий в их истории, загубили меньше душ, чем Дзержинский или Ежов за пару месяцев - что в абсолютных цифрах, что в процентах к населению страны. Это ожидаемо. Тут даже как-то и неприлично сравнивать.

Но как ни странно, даже и в качественном отношении политический сыск XVIII века выглядит сравнительно пристойно. Донос ни в коем случае не принимается на веру без доказательств. Доносчика ("изветчика") сразу берут под арест. Если обвиняемый ("ответчик") не признаёт вины, устраивают очную ставку. Если и тогда истина не выяснилась, ОБОИХ допрашивают под пыткой, причём начинают с изветчика: "доносчику первый кнут" - не поговорка, а реально применявшийся принцип. Никакой предвзятости в пользу доносчика: от трети до двух третей приговоров - за ложный донос. В целом похоже, что при всей своей изуверской жестокости петровско-анненско-елизветинский сыск работал "добросовестно": ставил целью "наказать реально виновных", а не "уничтожить как можно больше подозрительных".

Е. Анисимов. Дыба и кнут: Политический сыск и русское общество в XVIII веке:

Портной Иван Грязной в 1703 г. донес на нескольких мужиков деревни Таможниково Нижегородского уезда. Он подошел к крестьянам, когда они сидели, отдыхая после рабочего дня, и говорили о политике. Вот запись доноса: «И той деревни крестьяне Фотька Васильев с товарищами человек пять или с шесть, сидели на улице при вечере, и он-де Ивашко, пришед к ним, молвил: “Благоволите-де православные крестьяне подле своей милости сесть?” и они ему сказали: “Садись!” и он-де подле них сел.

Оцените речевой этикет нижегородских мужиков 1703 года. Это вам не колхозники: “Благоволите православные крестьяне подле своей милости сесть!“

Дальше, однако, пошли уже менее куртуазные речи:

Да те же крестьяне про государя говорили: “Какой-де он царь — вертопрах!” и Фотка-де учал Великого государя бранить матерно: “В рот-де его так, да эдак, какой-де он царь, он-де вор, крестопреступник, подменен из немец, царство свое отдал боярам и сам обосурманился, и пошел по ветру, в среды, и в пятки, и в посты ест мясо, пора-де его и на копья, для того идут к Москве донские казаки”»

Кончилось это всё плохо, ясное дело. А книга Анисимова интереснейшая. Прочитал пока примерно до половины. Главное впечатление: в XVIII веке в России свирепствовала ужасная Тайная Канцелярия, не пропускавшая ни одного доноса, жестоко каравшая каждого крестьянина Фотьку за поносные слова о государе и каждого портного Ивашку за недонесение о поносных словах крестьянина Фотьки... а при этом благополучно проморгавшая и свержение Меншикова, и свержение Долгоруковых, и свержение Бирона, и переворот Елизаветы, и переворот Екатерины. Не странно ли, что эпоха всевластия тайной полиции, эпоха "слова и дела", дыбы и кнута прославилась и как эпоха дворцовых переворотов? Есть в этом какой-то парадокс. А может и нет.

По случаю известия о выходе школьных учебников истории авторства Мединского вспомнился один по-настоящему великий - я без иронии - школьный учебник:



Одно предисловие чего стоит:
( Read more... )

Признайтесь, антисоветчики, что-то в душе шевельнулось, а? А потому что мастера писали. Умели, черти, в риторику. Видно, что в царских гимназиях учились, аттических ораторов штудировали: каждая фраза как из бронзы отчеканена. Умели врать так, что хотелось верить. Куда там нынешним!

А учебник вообще знатный. Письменность изобрели грузины:

Постепенно «День»… переходит к активной критике В. И. Ленина и его соратников и – что логично – в конце октября 1917 года закрывается. После этого газета то возобновляет свою работу, то закрывается вновь, причём в моменты закрытия взамен «Дня» выходит последовательно несколько изданий: «Друг народа» (газета просуществовала два дня), затем «Новый день» (три дня работы), потом «Ночь» (ещё несколько дней), «В глухую ночь» (три дня) и «Грядущий день» (в общей сложности несколько номеров).

Гражданская война: день за днём. Антология. Сост., пред., закл. В. С. Черепенчук. СПб: РХГА, 2018. С. 20.

Но это ещё не рекорд:

Газета «Голос революции»… много раз меняла название: за один месяц – с 27 октября по 24 декабря (так в тексте – Р.И.) – десять раз! В их числе – «Голос солдата», «Солдатский голос», «За свободу», «Революционный набат», причём под всеми этими названиями вышло всего по одному номеру газеты… Номер, который нас интересует, вышел 29 октября по старому стилю. Газета называлась тогда «Солдатский крик».

Там же. С. 28.

Если верить этой таблице Росстата, урожайность основных с/х культур с 1986 по 2000 падала и только с 2001 начала расти. Это говорит против гипотезы "как распустили колхозы, так урожайность и попёрла". Скорее она попёрла, когда в стране появились деньги, более-менее нормальная кредитно-банковская система и, соответственно, в сельское хозяйство пошли инвестиции. Однако не очень понятно, насколько этим данным можно доверять. Примечание к таблице: "До 2001 г. данные приведены по сельскохозяйственным организациям." Что бы это могло значить? Могло ли изменение порядка учёта привести к мнимому повышению показателей? В общем, нужно смотреть, что пишут специалисты.